Хочу поговорить о парадоксальных, на первый взгляд, вещах – о нужности болезней.

Не, не врачам. Нам всем. И о том, когда их надо лечить. А когда – не надо.

Текста много, проскочить и в конец заглянуть не получится – логику изложения потеряете. Так что, кому многабукав трудно читать – закрывайте. Кому они нужны – болезни? Человечеству в глобальном смысле? Человеку, как индивидууму? Чушь, зачем!
А давайте попробуем разобраться. Начнём с того, что такое болезнь.

Меня продолжает восхищать определение Энгельса, услышанное в 8-м классе – лучшего, более ёмкого и афористичного ничего не знаю: стеснённая в своей свободе жизнь.
Тут – всё. И в том числе закон единства и борьбы противоположностей – или его уже отменили, как марксистский?
Не задумывались, как будет развиваться жизнь, если её не стеснять?
Есть примеры развития таких цивилизаций, когда под пальмой кокосы в рот сами падают. И есть примеры развития таких личностей – тепличных.
Вооот, уже понятней, для чего болезни?
Но от философии – к практике.

Я здесь хотел бы разобрать, что есть ТО, чем болезнь проявляется.
Проявляется она симптомами и жалобами.
Сначала рассмотрю на примере инфекционных болезней.
На что вы жалуетесь при инфекционной болезни?
Да, первое – это температура. Если это респираторная (воздушная) инфекция, то будет ещё беспокоить кашель, насморк, боль в горле и груди; при кишечной – рвота, понос, боли в животе.
Что по сути эти жалобы и симптомы, надо ли с ними бороться?

Всё перечисленное – суть защитные реакции организма.
Докажем.
Температура.
Возникает от раздражения терморегуляторного центра (который в мозгу) пирогенными веществами (вызывающими огонь, жар – “пирос” по-гречески), токсинами микроорганизма. Организм отвечает ею на внедрение болезнетворного начала. Температура полезна тем, что при её повышении некомфортно самому микробу или вирусу (он гибнет или теряет свои вредные свойства), быстрее начинают протекать все биохимические реакции, активизируется обмен веществ и иммуногенез, успешнее вырабатываются разные нужные противоядия – т.е. человек мобилизуется на борьбу с инфекцией, собирается и отражает атаку.

Кашель, насморк, рвота, понос – всё это тоже не просто так. Направлены на изгнание из тела непрошенных гостей. Соответственно, из дыхательных путей или из желудочно-кишечного тракта – кто какой дорогой пришёл.

Боль. Сигнализирует об опасности. С болью человек долго мириться не будет – хоть она в сердце, хоть в мизинце. Некомфортно, что-то предпринимает, бежит к врачу. А если не болит? Есть масса болезней, которые “не болят” – и вот это горе для врача и пациента. Эти болячки долго протекают бессимптомно, никак о себе не заявляя, и как правило, поздно распознаются – от диабета и гепатита до онкологии самой разной локализации.

Получается, болезнь – это способ, которым организм обнаруживает опасность, её маркёр, сигнал вторжения врага, воспаления, и чем её (болезни) симптоматика ярче, тем опасность эта сильнее, тем врага этого больше, тем он яростнее, тем тревожнее набат – агрессор обнаружен!
Если бы всех этих симптомов не было, враг проходил бы незамеченным через все барьеры, внедрялся во внутренние структуры организма и тихо убивал бы его изнутри. И примеры таких инфекций есть: гепатит С – “ласковый убийца”, ВИЧ-инфекция, годами никак себя не проявляющая вплоть до финальной стадии, прионовые болезни… много всего.

Возбудители меняются, приспосабливаются к новым условиям, эволюционируют, ухитряются обманывать нашу иммунную систему и факторы реактивности.

Так что же лучше – ярко гореть, мобилизуя все силы, в расчёте на победу, или тихо тлеть и умереть, не ведая об опасности?
Нужна болезнь, как сигнал бедствия?
Мы, врачи, очень тревожимся, если яркость клинической картины не соответствует диагнозу. Например: у больного гнойный менингит, а температура 37,4, хотя ожидаемая, “правильная” – до 39-40. Или: безучастный пациент с тяжёлой инфекцией имеет более пессимистический прогноз, чем возбуждённый, мечущийся.
Это ещё Пирогов учитывал в сортировке раненых – сначала подходи к молчащим, к кричащим – потом. Эти тревожные знаки говорят, что организм на грани истощения, перестаёт бороться, и ему срочно нужна помощь.

Что зачастую делают, и что мы называем фельдшеризмом в плохом смысле этого слова?

Это “лечение” симптомов, без малейшей попытки задуматься и понять, чем эти симптомы вызваны и для чего они организму, полезные они или вредные.
“Благо”, что сейчас в аптеках полно самых разных средств для борьбы с практически любой жалобой. Температура – жаропонижающее, рвота – противорвотное (метоклопрамид, церукал), понос – антидиаррейное (имодиум, лоперамид), куча противокашлевых, от насморка, обезболивающих…

Всё ж просто!

Что мы делаем, борясь с этими симптомами?
– Убирая температуру, снижаем скорость и качество “противоинфекционных мероприятий” своего мудрого тела. То есть, сравнивая, например, с нашим предком, выбиваем ему из рук дубину, не давая отразить нападение хищника.
– Прекращая понос (рвоту, кашель, насморк) повышаем количество возбудителя в тканях нашего организма и, соответственно, увеличиваем вред от него и затрудняем защиту от агрессора.
– Обезболивая, создаём мнимое чувство благополучия, не убирая причину боли, запутывая доктора и давая болезни шанс перейти в необратимую или трудноизлечимую фазу.

Проницательный и собаку съевший на болезнях своих и своих близких читатель возмутится. А если температура 41 градус? А если у ребёнка многократная рвота и развивается ацетонемический синдром? А если понос не прекращается и начинается обезвоживание, а если кашель такой надсадный, что спать невозможно, а если сопли заливают, а если головная боль такая, что жбан раскалывается, а если… Совершенно верно. И вот тут всплывает слово “оптимальность”, вынесенное в заголовок.

Оптимальность может быть разная – от бытовой, ощущаемой просто на уровне здравого смысла и не требующей медицинского образования (перечисленные выше случаи) и до более глубинных механизмов развития тех или иных симптомов, понимание которых, конечно, невозможно без специальной подготовки.
Примеры? Ну, навскидку, – так ли уж вреден холестерин (для чего-то же он нужен в организме?), почему он повышается после инфаркта, и всегда ли его нужно снижать. Или – почему камни в желчном пузыре образуются, всегда ли их надо удалять и к чему может приводить это бездумное удаление.
Интересно? Ниже остановлюсь.

И вот здесь мы подходим к заковыристому вопросу: а всякую ли болезнь и всегда ли нужно лечить? Ведь наш организм достаточно умён в своих защитных реакциях, прекрасно обходился без врачей на заре развития человечества, хотя и говорят, что медицина – древнейшая профессия, наряду с… ну да.
Ну и “прекрасно обходился”, тоже, мягко говоря, преувеличение – мёрли будь здоров, от тех же инфекций, травматизма, хирургической патологии, не доживая до болезней обмена и онкологии – средняя продолжительность жизни была около 25 лет.
Конечно, без медицины – это крайность, сейчас она может намного больше, чем даже 30 лет назад, не говоря о пройденных ею вместе с эволюцией человечества веках и тысячелетиях. Но не другая ли крайность – по поводу и без принимать пригоршнями весь арсенал современной фармакопеи?

Принцип оптимальности ведения болезни как раз и основан на том, чтобы знать, когда вмешиваться в ход течения заболевания.

Недуг может протекать естественным путём, когда можно довериться организму, прислушаться к его запросам и требованиям – больше пить, а есть, наоборот, меньше – он даст сигнал, когда проголодается; если тянет полежать – значит, лежать – в тишине, покое и с приглушённым светом, а не скакать сломя голову на работу, сполняя свой гражданский долг или зарабатывая деньги.
Когда наступает “плохо”, надо чутко слушать своё тело – оно с вами разговаривает на своём языке.
А когда – “совсем плохо”, то уже ни до бизнеса и ни до чего – сколько на памяти таких случаев крепости задним умом, “знал бы, соломки постелил”. Знал! Но подумал – обойдётся.

Мы сами часто переводим болезнь из естественного течения (оптимального) в патологическое своим неумением слышать сигналы и предостережения своего организма.
Странно звучит – патологическое течение болезни. Ведь болезнь – сама уже патология? А вот нет.

Получается, что болезнь – это способ сохранения здоровья, внутреннего гомеостаза и равновесия организма, способ защиты от внешней, да и внутренней, агрессии – через выявление, манифестацию этой агрессии и следующую за этим борьбу и уничтожение (если повезёт выздороветь).

И всё для человека хорошо, пока болезнь протекает оптимально, естественно, не выходя за рамки “приличия”.
И вот поэтому различать разное течение одной и той же болезни надо – “нормальное” или оптимальное (для страждущего) и “патологическое” (осложнённое, злокачественное).
Например, грипп, прошедший за семь дней (нелеченый – за неделю) и грипп, осложнившийся фатальной пневмонией.
С точки зрения больного, по-моему, очень важное разделение: в первом случае справляемся сами, во втором – с помощью медицины.
А с точки зрения врача? В первом – покой, сон, режим питья-питания, бадытравывитаминызаговоры (кому помогают, лишь бы не вредили) и – ни-ни! – вмешиваться с кувалдой в тончайшие ажурные переплетения иммунитета и всего защитного комплекса, о котором мы и сейчас далеко не всё знаем; во втором – активная, может даже агрессивная медицинская помощь, ибо… промедление бывает смерти подобно.
Кстати, многочисленные заявления на тему “зачем мне врачи, я сам прекрасно справляюсь со всеми своими болячками” говорят лишь о том, что боженька вас любит и посылает вам именно оптимальные болезни.
А может, вы и сами чего-то в этой жизни поняли и не нарушаете её законов (что, в общем, равносильно).
И это правильно.

Но помните, что бывает и по-другому.
А как же отличить эти одно от другого?

А вот это – искусство врача, на это он шесть (или уже девять?) лет учится.
И в помощь ему, кроме знаний, – опыт, интуиция, динамическое наблюдение за течением болезни, анамнез, данные инструментальных и лабораторных исследований… много чего. Хотя, когда Рене Корвизара (личный врач Наполеона) спросили, “что нужно, чтобы стать хорошим врачом?” – “Здравый смысл и жизненная опытность” – ответил. “А знания?” – “Знания? Да, они иногда могут пригодиться.”Позвольте с мэтром не согласиться. А думаю – с юмором был товарищ, уклонился от серьёзного ответа – выстраданного всей своей жизнью и всеми прошедшими через него смертями – на дилетантский вопрос.

Вы крепитацию в лёгких проаускультируете? А перкуторно – пневмонию? Пальпаторно сальмонеллёз от аппендицита отличите? Шум в эндокардитном сердце после гриппа заметите? Рвоту менингитную от желудочного расстройства отдифференцируете? Анализы проинтерпретируете? ЭКГ… Продолжать?

Искусство хорошего врача и заключается в том, чтобы наиболее оптимально, с минимальными потерями ПРОВЕСТИ больного через болезнь (возникла ассоциация с Вергилием, ведущим Данте по кругам ада). Раз уж болезнь случилась (а почему она случилась? – очень интересный вопрос, см. ниже), надо из неё выбраться с наименьшим ущербом, ОПТИМАЛЬНО.

И это совершенно не значит – быстро, снимая по очереди симптомы и жалобы, беспокоящие человека.
Это – тот самый фельдшеризм, в худшем понимании этого слова (великолепные есть фельдшера и медсёстры, не хочу их тут обижать – это не про них), если хотите, “нетерпение сердца” и – дополню Цвейга – ума.
Нежелание приостановиться, задуматься, вникнуть, поставить себя на место больного.
Быстро, нетерпеливо развязаться с досадной проблемой, небрежно скользя по поверхности, не скрежеща заржавевшими шестерёнками в мозгу.
Это же из этой серии – дать ребёнку картошку в “мундире” при рвоте, “потому что он теряет калий, а там его много”; десяток ампул лазикса при отсутствии мочи вследствие низкого давления – на фактически неработающую почку (нет мочи – мочегонное!); лечение желтухи с завидным игнорированием на протяжении трёх дней всех симптомов лептоспироза (лихорадка, анурия, кровотечение) в непоколебимой уверенности, что всё это “Боткина” (других причин желтухи нет); лечение спинных болей – остеохондроз с температурой! – при том же лептоспирозе (опомнились, когда пожелтел, но и то решили, что от громадного количества вколотых обезболивающих и НПВС); ежедневное выписывание новых очков больному с ботулизмом на протяжении трёх дней с искренним удивлением – “как это у вас так быстро зрение садится?”; упорство, заслуживающее лучшего применения, в тупом стремлении снизить давление 60-летнему гипертонику с “рабочим” АД 170 на 100 до стандартного 120/80 – с исходом в ишемический инсульт…
Это не анекдоты, это всё из тридцатилетней практики, со всем этим я лично сталкивался. И думаю, многие из моих коллег могут привести случаи похлеще.

Но вернёмся от врачей “не дай бог” к врачам “от бога”, которых, верю, всё же больше.
Ибн Сина сказал: “Болезнь наскакивает резвым рысаком, а уходит тяжёлой поступью навьюченного верблюда”. И поэтому, когда меня просят “быстренько полечить, а то на завтра билеты на самолёт куплены”, я внутренне ёжусь. Или когда по телефону – “отравился”, боли в животе. Что там – перитонит или дизентерия?

Болезнь имеет свои законы развития, свои правила течения, “перебігу” – хорошее слово.

Как и свои законы возникновения.
И это иногда очень сложно – узнавать и, тем более, предвидеть возможные осложнения, НЕОПТИМАЛЬНЫЙ ход болезни.

И правильно вмешаться, предотвратить, ПЕРЕВЕСТИ – “переведи меня через майдан”…

А что же это за законы возникновения болезни? Для начала об инфекциях.

Казалось бы, встретил инфекцию – заболел, что непонятного? Ну, можно сказать, вирус сильно уж жестокий подцепил, или иммунитет слабый.
Мы в последнее время всё сваливаем на иммунитет, толком не очень-то в нём понимая. Экологию ещё поминаем, радиацию.
Но вот в моей практике бывали случаи: одна семья, возраст, пол (даже близнецы встречались), один вирус – друг друга заразили, и с иммунитетом вроде всё до этого было нормально у обоих. Один легко – за неделю выздоровел, другой помер.

Конечно, играет роль стресс, неблагоприятное стечение обстоятельств – как в книгах Артура Хейли, помните? – все якобы случайности одна на другою неотвратимо нанизываются, цепляются – итог плачевный.
Только не всегда нам дано эту цепь событий уловить, причинно-следственную связь выявить.
Далее в книге…